Возрождение духовных традиций гуманной педагогики

Очертив новые рубежи педагогического пространства, время раздвинуло горизонты традиционных представлений о человеке, раскрыло уникальные возможности познания и творчества. Образование как часть культуры позволяет человеку проникнуться мыслью о своем высшем предназначении в этом мире, указывает пути максимального развития себя, своих способностей и возможностей для настоящего и будущего.

Сегодня особое значение приобретает проблема исторической преемственности, сохранения и развития национальной и мировой культуры. Обращение к истокам педагогической классики позволяет глубже раскрыть суть современной педагогики как особой формы мышления, развивающейся на основе синтеза всех наук о человеке, где живое слово, живая мысль, живое чувство определяют качество, радость, интерес и смысл бытия.

Возрождая лучшие страницы отечественной педагогики, мы начинаем все глубже осознавать, что классическое педагогическое учение в своем генезисе восходит к религиозным истокам и, прежде всего, к христианству. Идеи христианской культуры стали ценностным основанием развития педагогической мысли Я.А. Коменского, нашли глубочайшее отражение в религиозной духовности И.Г. Песталоцци, пропитали жизненной силой педагогику К.Д. Ушинского и Л.Н. Толстого, оказали существенное влияние на становление гуманистических воззрений А.С. Макаренко и В.А. Сухомлинского. Несмотря на то, что Я.А. Коменский, И.Г. Песталоцци,

К.Д. Ушинский и другие вошли в педагогическую классику как педагоги светские, их религия - это религия великой любви к ребенку.

Современный учитель, воспитанный в условиях строжайшего атеизма, призван не только передать детям все богатство мировой и отечественной культуры, но и научить сохранять высшие ценности, нести нравственные идеалы, развивать духовные традиции России. Познание основ религий обогащает палитру мироощущений педагога, увеличивает возможности углубления содержания образования, совершенствования его качественных характеристик. Учитель, не ощущающий духовной теплоты Евангельских книг, не способен раскрыть в полной мере глубокий философский смысл произведений Ф.М. Достоевского, не достигнет высот полета мысли А.С. Пушкина, не откроет для себя художественно-творческий мир Н.В. Гоголя.

Ему будет нелегко привести ребят к постижению духовной целостности мировоззрения Б. Пастернака, прочитать текст и подтекст произведений М. Булгакова. Наша отечественная классика пронизана высокой духовностью в своей устремленности к Высшему.

Игнорирование души, духа, духовности привело к глубокому пробелу в научно-педагогическом знании, внесло в его развитие односторонность. Сфера души считалась прерогативой религии. Душа, как некая идеальная субстанция, в которой аккумулируются жизненные силы человека, была отнесена к области идеального и в течение всего советского периода не заслуживала научного внимания.

Материализм отвергал дух в том смысле, что он нематериален (физики ищут свое понимание духоматерии), но если бы даже ученые доказали, что Бога нет, то невозможно перечеркнуть всемирное значение феномена веры, которая оказалась способной создать богатейшую христианскую культуру, одухотворить мир педагогики так светло и высоко, как это делали великие классики.

"К вам обращаюсь, все причастные вместе со мной человеческой природе и гнетущим ее бедам! - такими словами открывает ЯА. Коменский страницы своей "Великой дидактики". - Давайте вместе рассмотрим состояние мира, повсюду тонущего во зле, вместе ужаснемся, вместе восплачем - или лучше посоветуемся о том, как помочь делу, если только можно ему помочь!". Как свеж слог, почтителен стиль, благороден и чист язык педагога, обращающегося через столетия к нам, своим потомкам. С огромным уважением к читателю, в равноправном с ним диалоге ведет свою педагогическую речь великий гуманист. Подробно и по-житейски обстоятельно идет он со своими учениками к постижению того, что человеку от природы свойственна гармония нравов, что он создан для того, чтобы наслаждаться этой гармонией и страстно стремиться к ней. Гимном человечности является его мысль о том, что сам человек есть не что иное, как гармония - как в отношении тела, так и в отношении души.